Porno: Difference between revisions

From MineFortress Wiki
Jump to navigation Jump to search
mNo edit summary
mNo edit summary
Line 1: Line 1:
[https://far.chesno.org/person/3250/ Kælling] 「彼のタッチ。<br>私は18歳にして、自分がどれだけ男の人が好きか、この強さと優しさの優雅な融合がどれだけ私を興奮させるかを知っていた。何人かは私を夢中にさせた。私は本当にセックスがしたかった。私は美容院に行き、マッサージを予約した。そして翌日の夕方6時、私はすでに受付近くの座り心地のいいソファに座り、マスターが空くのを待っていた。私はタイトなジーンズの下に青いスイミングパンツを履いていた。もちろん勃起していたので、更衣室に行ってもいいと言われたとき、バッグで体を隠せたのが嬉しかった。更衣室で私はすぐにすべてを脱ぎ捨て、シャワーを浴びた。神様、彼は私を覆い隠すことなくそこに横たわらせた!私はテーブルの上で幸せだった。ただひとつ心配だったのは、彼は私に興味があるのだろうか、ということだった。もちろん彼は、私がうつぶせに寝ているにもかかわらず、私が勃起していることを知っていた。大好きなピンク色の友達である私のペニスは、マッサージから逃げるように私から離れたところに向いていた。もちろん、マッサージを受けに来たわけではないので......。彼は私の睾丸を触り始め、時にはチンコを触った。私は何事もなかったかのように横たわっていたが、彼はようやくすべてを理解し、尋ねた: [https://far.chesno.org/person/3250/ Modell] -  [https://far.chesno.org/person/3250/ Inzest] こうしてほしい?- と言って、親指で私の頭をなぞり始めた。私はうめき声をあげた!彼はそれ以上何も言わなかった。私たちの情熱と私の処女性が物語っていた。私は自分の体、特にアナルを大切にし、18歳にして大きくてみずみずしいだけでなく、ふっくらとした白い無垢なアナルを持っていることをとても誇りに思っていた。もちろん彼は私のアナルを欲しがった。彼はまるで新しい快楽のために私を取っておくかのように優しく私を犯し、時折フェラチオをしてくれた。彼の手は、彼の大きな力強い手は、私に不思議な働きをしてくれた。彼は私の触り方、撫で方を知っていた。彼はすべてを知っていて、私を愛撫した。私を犯した後、彼は私の尻の上でイキ、そして素晴らしいフェラチオをしてくれた。私たちはお互いに何も言わなかった。彼は私にセックスのためのお金を渡すことを拒否し、少し気分を害したのか、私の耳たぶをなでただけだった。そのことに気づいたのは路上で、初体験の喜びで私のペニスが水泳パンツの中で光っていたときだった。フェラチオをされ、アナルがほとんど痛くならないほど優しく犯されたことが嬉しかった。もちろん、またイッてしまうだろう。そのときはどんな下着にするかまだ決めてないんだ。何かプレゼントしてあげよう。またマッサージ台に横たわって、彼のタッチを感じたい。
Ебань<br>На совещании руководство поставило рачком весь наш рекламный отдел и, с небольшого разбегу, звучными поджопниками выпинало всех в двухнедельный отпуск — лето, жарища, вентиляция не справляется... Отпускных не дали, так что ничего пятизвездочного мне не светило, единственная надежда — Крым, и то если Тимур готов будет в меня вложиться. Когда я спросил, готов ли он, — он, недобро улыбнувшись, ответил,  [https://far.chesno.org/person/3250/ Любительский] что и так вкладывает себя между моих булканов каждый вечер, и мокрая простыня подо мной — свидетельство эффективности вложения. — Ага, я должен тебя проспонсировать чтоб ты в Симеизе жопой своей блядской перед мужиками на пляже крутил; а не пошел бы ты в баню, дружок. Чертов ревнивец! А ведь я почти не давал ему повода, ну разве что с Пашкой, но у Пашки такой агрегат, что не соблазнить его было бы просто непростительно — о, задница еще несколько дней сладко ныла, даже на работе пару раз, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, убегал дрочить в туалет, включая на мобилке втихаря заснятое видео — моя идеальная жопа принимает его идеальный хуй... Когда он собрался кончать, я думал, взорвет меня изнутри своим белым фонтаном — надует своей спермой, как лягушку надувают через соломинку... Так значит, в баню... ну что ж, почему бы и нет? Бабушка не видела меня уже лет шесть — Москва умеет закрутить так, что какая уж тут деревенская родня, с родителями бы хоть повидаться... А в деревне — баня эта самая, молочко парное, яички, ху... впрочем, это я уже о другом. — Поеду, значит, в Большие Кóкушки, чо. Бабанька обрадуется!.. — Вот и езжай. Там жопой особо не покрутишь — разве что перед местным алкашьем или когда медведь тебя в лесу заломит! Тимур вообще-то клевый, но, как и все смуглые мужики, ревнив, как павиан. Однако, когда каждый вечер ты имеешь гарантированный анальный оргазм, можно ведь и потерпеть, верно? Пусть деревня и глушь — а модный причесон с выбритыми на висках зигзагами я сделал всё равно — нужно держать марку стильного столичного оболтуса, и пусть все кругом обдрочатся, пока я буду в узких джинсиках, слегка (не вызывающе, но кто способен оценить — поймет) повиливая гладким мои жопцом маршировать от железнодорожной станции к бабушкиному дому, мимо клуба, мимо сельпо, мимо пацанчиков в китайских спортивных штанах... А поменялось мало что, да. Разве что иномарки кое-где появились (как они ездят по этим ухабам, понтовщики?), да у бабушки изрядно прибавилось седых волос. «Андрюша, ну возмужал, надо тебе уже невесту хорошую искать!» Эх, знала бы она, что у меня сзади под джинсиками — невеста на выданьи, а уж сколько свадебных фоток у нее в специальном альбомчике «Только для избранных».. — Там у вас в Москве-то и бани толковой, небось, не найти! А под душем — разве ж мытье, Андрюш? Так только — грязь смыть, ни здоровья тебе, ни радости! Я давеча Сашку нарочно для тебя растопить пожарче попросила; ну и что, говорю,  [https://gpcacoperis.ro/10-reason-why-roofing-are-factmake-easier-8/ Оргия] что понедельник, внук мой приезжает, затопишь, как миленький, и веничком его, веничком, чтоб дурь-то городскую всю выбить, [https://far.chesno.org/person/3250/ Оргия] а то забыл бабку рóдную! Сашку-то помнишь? Сашка — это мой троюродный, что ли, брат, белобрысый, жилистый сын местного тракториста, дяди Лёвы. Помню, лет в четырнадцать так напоил меня украденной у отца бражкой, [https://far.chesno.org/person/3250/ Mor] что весь следующий день было не проблеваться... Узнать бы его теперь, засранца! Узнал... Хотя, встреть я его в городе, в другой обстановке — не признал бы; может, задержал бы взгляд на несколько секунд: статный такой стал мужичок, морда бессовестная, как мне нравится; не так, чтобы красавчик, но «что-то есть» — губы в вечной ухмылочке, выжженные солнцем кудри на загарелом лбу, не качок, но такой... всё при нем, «из породы гончих», как говорил про таких один мой бывший ебарёк. — Ну здарова чтоли, Дрончик! — Саня приобнял меня, хлопая по спине так, чтобы я, видимо, почувствовал, какой он мужик, — Давно не виделись, братуха, совсем стал городским, как это у вас говорят, хипстар, что ль? — Саня засмеялся, зубы у него белые, клыки кривые, один на треть отбит — бык колхозный рогом долбанул, — ого, какие подробности вдруг вспомнились, вот уж не подумал бы... Пахнет куревом, перегаром и на удивление приличным парфюмом. — Привет, Санек. Ты теперь в Кокушках первый парень чтоль? Надушился как кавалер! — в тон ему говорю я, ощущая, что вместо приятеля из детства начинаю воспринимать его как интересного, пусть и простецкого мужика. — Ну первый не первый, а девки в гости, бывает, зазывают, — хохотнул Саня, шлепая меня зачем-то уже пониже спины, — да у нас, Дрончик, кавалером-то быть не трудно, если сильно не бухаешь и руки не из жопы растут. Костет вон паленым бухлом отравился, Серого за драку на два года уконтропупили, так что все бабы по-любому мои, хоть бы у меня и хуй был с желудь... Ты-то как? Жениться не надумал? А то Сергевна тебе тут невесту надыбала, ничо так девка, буфера будь здоров, мял ей как-то после клуба... — замечтался Саня, — Короче, надумаешь, помогу к ней подъехать. Там ведь в Москве все бляди небось, сами не знают, чего хотят, а Лерка гулять не будет, ну разве что я по-братски иногда зайду... — подмигнул Саня, будучи явно в хорошем расположении духа. — Любишь ты о бабах, — заглянул я в его бесстыжие глаза, похлопывая-ощупывая в ответ. — А чем тут по вечерам заниматься, лунапарка у нас нету, Дрончик! Ладно, чем пиздеть попусту, пойдем в баньку, там у меня уже всё на мази, заодно креатив мой заценишь! Баня стояла чуть наособицу, за домом бабушки, за домом Санькиной семьи; строили ее когда-то все вместе, чтобы по субботам париться всей большой родней. А родни у меня в Кокушках — треть деревни; я с легким ужасом подумал о том, что всех придется обойти, везде в меня будут вливать свой, уникальный (картофельный, свекольный, яблочный) самогон и спрашивать, что там у Путина с Кабаевой. Саня шагал, довольно глядя на меня, и, кажется, что-то предвкушая. Подойдя поближе к бане, я понял причину его самодовольной таинственности. У бани было надстроено крылечко, перед крыльцом посажены нарядные клумбы с георгинами, пять метров дорожки перед входом были выложены гладкими белыми камушками, и — самый атас — над дверью была приколочена доска с кривоватыми, с безуспешной претензией на красоту буквами. «Е-Баня». Я слегка охуел. Саня сиял, видимо приняв мое удивление за немой восторг. — Давай, просачивайся, там внутри самое прикольное, — подтолкнул меня под попу брательник. В расширенном предбаннике, кроме двух аккуратно убранных коек, стоял столик, на котором — едрит мадрид! — красовались два пошарпанных ноута. Между ними стоял граненый стакан с пластиковыми маргаритками. С кладбища цветочки подрезал что ли? — подумал я. — Долго думал, как назвать, Дрончик. «Виртуальная баня» — получается, что она вроде как не настоящая, да? А какая она ненастоящая, если я так топлю, что девки больше трех минут без перерыва не усидят? «Интернет-салон с парилкой» — длинно... А «Е-баня» — коротко и по делу, вроде е-мейла. Не, ну а чо, вайфай вон, работает бесперебойно, — Саня кивнул на угол под потолком, где между букетами зверобоя и вениками помаргивал красный огонек, — А ты, небось, думал, что мы тут лошки косопузые? Не, брат, прогресс — его, кагрица, хуй остановишь! — Санек, — спросил я, чувствуя, что мои брови как подскочили к верху лба, так и прилипли там, — а кто сюда... чатиться-то пойдет? Матвеич или тетя Зина? — Всё-таки думаешь, что лошки! — Санька присел на лавку, стягивая свои потасканные кроссы. — У нас же тут охота, ты не в курсе? Каждую неделю охотнички наезжают... стреляют-то они так, что кабанов только прибавляется, а вот отдохнуть культурно, под водочку, — любители. Да и вообще, движуха нужна, а то тут же, бля, мхом покроешься... Давай-ка бахнем за встречу! Водка была, конечно, не просто водка, а настоенная — рябина, облепиха и какие-то неузнанные мной травки. ...

Revision as of 17:57, 10 September 2024

Ебань
На совещании руководство поставило рачком весь наш рекламный отдел и, с небольшого разбегу, звучными поджопниками выпинало всех в двухнедельный отпуск — лето, жарища, вентиляция не справляется... Отпускных не дали, так что ничего пятизвездочного мне не светило, единственная надежда — Крым, и то если Тимур готов будет в меня вложиться. Когда я спросил, готов ли он, — он, недобро улыбнувшись, ответил, Любительский что и так вкладывает себя между моих булканов каждый вечер, и мокрая простыня подо мной — свидетельство эффективности вложения. — Ага, я должен тебя проспонсировать чтоб ты в Симеизе жопой своей блядской перед мужиками на пляже крутил; а не пошел бы ты в баню, дружок. Чертов ревнивец! А ведь я почти не давал ему повода, ну разве что с Пашкой, но у Пашки такой агрегат, что не соблазнить его было бы просто непростительно — о, задница еще несколько дней сладко ныла, даже на работе пару раз, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, убегал дрочить в туалет, включая на мобилке втихаря заснятое видео — моя идеальная жопа принимает его идеальный хуй... Когда он собрался кончать, я думал, взорвет меня изнутри своим белым фонтаном — надует своей спермой, как лягушку надувают через соломинку... Так значит, в баню... ну что ж, почему бы и нет? Бабушка не видела меня уже лет шесть — Москва умеет закрутить так, что какая уж тут деревенская родня, с родителями бы хоть повидаться... А в деревне — баня эта самая, молочко парное, яички, ху... впрочем, это я уже о другом. — Поеду, значит, в Большие Кóкушки, чо. Бабанька обрадуется!.. — Вот и езжай. Там жопой особо не покрутишь — разве что перед местным алкашьем или когда медведь тебя в лесу заломит! Тимур вообще-то клевый, но, как и все смуглые мужики, ревнив, как павиан. Однако, когда каждый вечер ты имеешь гарантированный анальный оргазм, можно ведь и потерпеть, верно? Пусть деревня и глушь — а модный причесон с выбритыми на висках зигзагами я сделал всё равно — нужно держать марку стильного столичного оболтуса, и пусть все кругом обдрочатся, пока я буду в узких джинсиках, слегка (не вызывающе, но кто способен оценить — поймет) повиливая гладким мои жопцом маршировать от железнодорожной станции к бабушкиному дому, мимо клуба, мимо сельпо, мимо пацанчиков в китайских спортивных штанах... А поменялось мало что, да. Разве что иномарки кое-где появились (как они ездят по этим ухабам, понтовщики?), да у бабушки изрядно прибавилось седых волос. «Андрюша, ну возмужал, надо тебе уже невесту хорошую искать!» Эх, знала бы она, что у меня сзади под джинсиками — невеста на выданьи, а уж сколько свадебных фоток у нее в специальном альбомчике «Только для избранных».. — Там у вас в Москве-то и бани толковой, небось, не найти! А под душем — разве ж мытье, Андрюш? Так только — грязь смыть, ни здоровья тебе, ни радости! Я давеча Сашку нарочно для тебя растопить пожарче попросила; ну и что, говорю, Оргия что понедельник, внук мой приезжает, затопишь, как миленький, и веничком его, веничком, чтоб дурь-то городскую всю выбить, Оргия а то забыл бабку рóдную! Сашку-то помнишь? Сашка — это мой троюродный, что ли, брат, белобрысый, жилистый сын местного тракториста, дяди Лёвы. Помню, лет в четырнадцать так напоил меня украденной у отца бражкой, Mor что весь следующий день было не проблеваться... Узнать бы его теперь, засранца! Узнал... Хотя, встреть я его в городе, в другой обстановке — не признал бы; может, задержал бы взгляд на несколько секунд: статный такой стал мужичок, морда бессовестная, как мне нравится; не так, чтобы красавчик, но «что-то есть» — губы в вечной ухмылочке, выжженные солнцем кудри на загарелом лбу, не качок, но такой... всё при нем, «из породы гончих», как говорил про таких один мой бывший ебарёк. — Ну здарова чтоли, Дрончик! — Саня приобнял меня, хлопая по спине так, чтобы я, видимо, почувствовал, какой он мужик, — Давно не виделись, братуха, совсем стал городским, как это у вас говорят, хипстар, что ль? — Саня засмеялся, зубы у него белые, клыки кривые, один на треть отбит — бык колхозный рогом долбанул, — ого, какие подробности вдруг вспомнились, вот уж не подумал бы... Пахнет куревом, перегаром и на удивление приличным парфюмом. — Привет, Санек. Ты теперь в Кокушках первый парень чтоль? Надушился как кавалер! — в тон ему говорю я, ощущая, что вместо приятеля из детства начинаю воспринимать его как интересного, пусть и простецкого мужика. — Ну первый не первый, а девки в гости, бывает, зазывают, — хохотнул Саня, шлепая меня зачем-то уже пониже спины, — да у нас, Дрончик, кавалером-то быть не трудно, если сильно не бухаешь и руки не из жопы растут. Костет вон паленым бухлом отравился, Серого за драку на два года уконтропупили, так что все бабы по-любому мои, хоть бы у меня и хуй был с желудь... Ты-то как? Жениться не надумал? А то Сергевна тебе тут невесту надыбала, ничо так девка, буфера будь здоров, мял ей как-то после клуба... — замечтался Саня, — Короче, надумаешь, помогу к ней подъехать. Там ведь в Москве все бляди небось, сами не знают, чего хотят, а Лерка гулять не будет, ну разве что я по-братски иногда зайду... — подмигнул Саня, будучи явно в хорошем расположении духа. — Любишь ты о бабах, — заглянул я в его бесстыжие глаза, похлопывая-ощупывая в ответ. — А чем тут по вечерам заниматься, лунапарка у нас нету, Дрончик! Ладно, чем пиздеть попусту, пойдем в баньку, там у меня уже всё на мази, заодно креатив мой заценишь! Баня стояла чуть наособицу, за домом бабушки, за домом Санькиной семьи; строили ее когда-то все вместе, чтобы по субботам париться всей большой родней. А родни у меня в Кокушках — треть деревни; я с легким ужасом подумал о том, что всех придется обойти, везде в меня будут вливать свой, уникальный (картофельный, свекольный, яблочный) самогон и спрашивать, что там у Путина с Кабаевой. Саня шагал, довольно глядя на меня, и, кажется, что-то предвкушая. Подойдя поближе к бане, я понял причину его самодовольной таинственности. У бани было надстроено крылечко, перед крыльцом посажены нарядные клумбы с георгинами, пять метров дорожки перед входом были выложены гладкими белыми камушками, и — самый атас — над дверью была приколочена доска с кривоватыми, с безуспешной претензией на красоту буквами. «Е-Баня». Я слегка охуел. Саня сиял, видимо приняв мое удивление за немой восторг. — Давай, просачивайся, там внутри самое прикольное, — подтолкнул меня под попу брательник. В расширенном предбаннике, кроме двух аккуратно убранных коек, стоял столик, на котором — едрит мадрид! — красовались два пошарпанных ноута. Между ними стоял граненый стакан с пластиковыми маргаритками. С кладбища цветочки подрезал что ли? — подумал я. — Долго думал, как назвать, Дрончик. «Виртуальная баня» — получается, что она вроде как не настоящая, да? А какая она ненастоящая, если я так топлю, что девки больше трех минут без перерыва не усидят? «Интернет-салон с парилкой» — длинно... А «Е-баня» — коротко и по делу, вроде е-мейла. Не, ну а чо, вайфай вон, работает бесперебойно, — Саня кивнул на угол под потолком, где между букетами зверобоя и вениками помаргивал красный огонек, — А ты, небось, думал, что мы тут лошки косопузые? Не, брат, прогресс — его, кагрица, хуй остановишь! — Санек, — спросил я, чувствуя, что мои брови как подскочили к верху лба, так и прилипли там, — а кто сюда... чатиться-то пойдет? Матвеич или тетя Зина? — Всё-таки думаешь, что лошки! — Санька присел на лавку, стягивая свои потасканные кроссы. — У нас же тут охота, ты не в курсе? Каждую неделю охотнички наезжают... стреляют-то они так, что кабанов только прибавляется, а вот отдохнуть культурно, под водочку, — любители. Да и вообще, движуха нужна, а то тут же, бля, мхом покроешься... Давай-ка бахнем за встречу! Водка была, конечно, не просто водка, а настоенная — рябина, облепиха и какие-то неузнанные мной травки. ...